Как я не научился ездить на скейтборде

Я шел из больницы от своего старшего брата и не верил собственному счастью. Давний предмет вожделения – его большой дюралевый скейтборд – наконец-то стал моей собственностью. Да! – не новый, да! – весь поцарапанный и помятый. И пускай благородный металл местами в крови брата и неосторожных котов, осмелившихся перейти ему дорогу – теперь он мой и только мой. Брату он теперь точно не понадобится – у него сломаны обе руки, левая нога и, кроме того, у него еще приличное сотрясение мозга, как сказал доктор, то есть средней тяжести. Вот это меня по-настоящему удивляет! У этого дебила, оказывается, были мозги, в рот лошадку обесчестить, скорее я поверю, что Ленин по вечерам ходит через площадь в ГУМ за пивом! Однако я отвлекся и все это чушь по сравнению с великим даром, который я сам себе сделал, пока брат спал, и прижимал теперь к груди, словно трепетную жар-птицу на колесиках, грозящую каждую секунду упорхнуть или укатиться. Я не верил своему счастью и, тем не менее, уверенно нес его во двор на гладкий асфальт и горку, где любил погарцевать мой братец.

Вот мы и на месте. Нежно опускаю доску на асфальт, чуть толкаю вперед, два шага разбега, заскок и … твою мать, мерзкий роликовый гаденыш ускользнул от меня как склизкий угорь. Там, где должна быть голова, у меня оказались ноги, а где ноги, соответственно с гулким стуком оказалась голова. Прилетели искры, черти, соловьи, колибри и еще бог знает какая хрень. Через пару минут, я понял, что это всего-навсего веселые глюки и уже пора вставать. Башка гудела, скейта я не видел. Честно говоря, я вообще ничего не видел пару минут. Эта маленькая сволочь на колесиках вырубила меня в жестокий нокаут. Ну что ж, первый раунд за ним. Я и не думал, что кататься на скейтборде так сложно, когда глядел, как брательник выписывает пируэты во дворе на потеху соседским девчонкам и котам, которые устраивали из его заездов веселые смертельные игры с перебеганием дороги и истошным визгом.

Итак, второй заход. Начинаю стартовать около стены, придерживаясь рукой за придающий уверенность камень, начинаю медленно набирать обороты. Разгон проходит нормально, я чувствую, что скоро поеду по-настоящему и-и-и… на полном ходу врезаюсь в пузо входящего во двор с авоськой пива соседа дяди Миши. Дяди Мишина любовь к пиву спасла жизни нам обоим. Толстая жировая прослойка мягко амортизировала наше совместное приземление. Пока дядя Миша копошился на асфальте как большой перевернутый навозный жук, я дал деру. По доносящемуся мне вслед гулкому грохоту дяди Мишиного отборного мата и бьющихся остатков пивных бутылок я понял, что во дворе я больше не ездок. Пришлось переместиться на горку. Здесь я не стал применять дискредитировавшую себя во дворе технологию заскока на ходу и взгромоздился на доску как наседка на яйца, плотно присосавшись к ней ступнями с таким напряжением, что ногти, по-моему, проткнули подошву. Начался нелегкий ручной старт. Но горка на то и горка, что с нее катишься. Скоро я уже летел как сизифов камень под уклон в 12 градусов. Шелест резиновых катков по асфальту и свист ветра в ушах – вот она, настоящая свобода. Я наслаждался моментом высочайшего наслаждения как Робинзон, дорвавшийся после Пятницы к настоящей женщине. Только я, дорога и мой маленький четырехколесный товарищ. И тут я услышал голос! Блин, это было как возвращение в ад. Голос участливо интересовался: «Придурок, ты понимаешь, что летишь на своей инвалидской досточке со скоростью 50 км в час, а впереди поворот и тормозов, как я вижу по твоей идиотской роже, у тебя нет?»
- Если есть желание жить дальше, то прыгай ко мне в прицеп, там мягко – я навоз на огород везу, - продолжил мой вонючий спаситель.

Дальше продолжать не стану, вдруг вы сейчас как раз кушаете. Скажу одно, хоть оно и воняет, но зато мягко и лучше, чем полный прицеп кровельных гвоздей или торможение головой об бетонную стену перед поворотом в конце горки.

Да, и на скейтборде я больше не катаюсь. Не то, чтобы я боюсь, нет. Просто нигде не могу его найти после нашего навозного спуска.